12 Еще фото
Владимир Фридман в начале 1990-х и на съемках 30 лет спустя
(Фото: Цвика Тишлер, личный архив)
Для артиста театра и кино Владимира Фридмана 2020-й год обещал быть удачным. Роль в спектакле главного национального театра "Габима", главная роль в фильме "Голос за кадром" обеспечивали поездки на международные фестивали и заграничные гастроли. Но перед кинопремьерой в Израиле разразилась эпидемия коронавируса, начался карантин. Интервью "Вестям" Фридман дал за несколько дней до праздника Рош ха-Шана и начала нового карантина. Беседа происходила в квартире актера в Нетании. "В эти дни я должен был быть на кинофестивале в Берлине. Вместо этого сижу дома и гадаю, будет завтра работа или нет", - говорит Фридман. Удивительно, но этот же вопрос он задавал себе 30 лет назад, приехав в Израиль.
Тогда Фридмана не взяли работать даже на мусороуборочную машину - сегодня он прославленный актер, известный всему Израилю. "Мне иногда говорят: "Фридман, тебе всегда везло". Ну, тогда больше всего повезло с этой мусороуборочной машиной", - иронически замечает актер.
"Пережить алию дважды - такая возможность есть не у всех"
Фридман - один из немногих, кому алию пришлось пережить дважды. Один раз в жизни, второй - в кино.
В 2017 году Фридмана пригласили на главную роль в фильме режиссера Евгения Румана "Голос за кадром". Это история пары немолодых репатриантов из СССР, которые приехали в Израиль в начале 1990-х и переживают трудности абсорбции. "Я сыграл более 60 киноролей, но эта по-настоящему поразила меня множеством личных совпадений", - делится Фридман.
"Наша семья репатриировалась 1 апреля, и в воздухе пахло цветущими апельсиновыми деревьями. Помню, как это изумило меня - будто в воздухе расплескали духи. Даже сказал жене: "Вот так должна пахнуть нормальная страна". И, представьте, 30 лет спустя получаю сценарий – и в нем сцену прибытия героев в Израиль снимают… в апреле, и тоже ночью".
- Авторы сценария, Евгений Руман и Зив Беркович, репатриировались в Израиль детьми, а вы - взрослым. Чувствовали разницу в восприятии событий?
- Когда я репатриировался, вес багажа был ограничен, поэтому перед посадкой в самолет все надевали на себя столько одежды, сколько могли. На мне был шерстяной пиджак, пальто, что-то еще. Но как-то со временем это подзабылось. Поэтому когда я увидел на съемках статистов, одетых как капуста, то вежливо спросил Румана, не слишком ли гротескно они выглядят. Показалось, что это неправдоподобно. А Руман ответил: "Но ведь так и было!" Я начал вспоминать: а ведь точно! Это сейчас выглядит смешно, а тогда, 30 лет назад, было не до смеха.
На этом совпадения не закончились. По сценарию герою фильма выдают противогаз и просят предъявить удостоверение личности - а в нем указан год рождения: 1927-й.
- Это год рождения моего отца. В Израиль мы приехали из Курска впятером: мои папа с мамой, я, жена Люда и дочка. Папа мой 1927 года рождения, и эти цифры у меня ассоциируются только с ним. И вот я получаю от реквизитора голубой теудат-зеут и понимаю, что действие фильма происходит в 1990-м году, и герою моему на момент приезда 63 года. Ровно тот возраст, в котором мой отец сходил с трапа самолета. Только тридцать лет назад я шел впереди, а папа за мной – в таком же пальто, как мне выдали на съемках. И я начал вспоминать, о чем думал тогда, шагая впереди отца к зданию аэропорта Бен-Гурион... И вспомнил: о себе, о жене и дочке, о работе… О папе я не думал совершенно. Руман и Беркович, создатели фильма, посвятили его своим родителям - а вышло, что и нашим. Этот теудат-зеут со съемок я оставил себе, на память. А папа... Он этот фильм на экране уже не увидит. Через три месяца после окончания съемок моего папы не стало.
"Никогда не думал, что стану актером"
Удивительно, но самый знаменитый актер советской алии вообще не мечтал об актерской карьере. Владимир Шулимович Фридман родился в 1959 году в Курске. Его отчество в разных документах писали по-разному: еврейское имя отца превращалось то в Шлемович, то в Шулиманович. Володя по примеру старшего брата учился в математической школе, но, по его словам, "особых талантов не проявлял".
"Единственное, чем я действительно увлекался - это футболом. Даже имел юношеский разряд и был капитаном молодежной сборной Курска. Но для хорошего еврейского мальчика это было сомнительное хобби. Когда пришло время поступать в институт, у меня был выбор между медицинским и политехническим. Мама мечтала видеть меня врачом, но евреев в мединститут почти не брали, поэтому я с некоторым облегчением пошел учиться в политех", - рассказывает Фридман.
Однажды друзья пригласили его на спекталь любительского неформального театра, и это изменило судьбу Фридмана. "Спектакль оказался особенным, - вспоминает он. - Это были не напыщенные театральные монологи в громоздких декорациях, а совершенно другое. А еще на сцену вышла актриса, которая мне очень понравилась (смеется). В общем, я стал ходить на каждый спектакль, и мне предложили присоединиться к труппе".
19-летний Фридман стал участвовать в постановках любительского театра. Однажды в Курск приехал режиссер Вячеслав Долгачев из МХАТа и выбрал Фридмана на роль в спектакле "Дорогая Елена Сергеевна". Тогда-то Володя и решил ехать в Москву учиться актерскому мастерству. Поступил в ГИТИС, на курс Элины Быстрицкой.
В отличие от большинства сокурсников, все пять лет жил в общежитии, а затем понял, что без московской прописки искать работу в столице бесполезно. К тому времени Фридман уже пять лет встречался с той самой понравившейся актрисой из курского любительского театра – Людой.
"Вопрос "быть или не быть" становился все актуальнее, в Москве мало что светило, и тут мне стало известно об открытии нового театра в Томске. Я прошел пробы, и наступил важный момент: надо было понять, согласится ли девушка Люда ехать со мной в Томск. Очень волновался и не знал, как отреагирует. К счастью, ответ был положительным. Мы устроили скромную свадьбу в квартире моих родителей. Сегодня бы сказали – по "фиолетовому стандарту" коронавируса - у нас было меньше 20 гостей (смеется)".
Через год у Фридманов родилась дочь. Артистическая карьера в Томске развивалась отлично, Владимир даже стал лауреатом премии Ленинского комсомола. Но в 1990 году назрело понимание перемен: семья собралась репатриироваться в Израиль. "Было уже невозможно закрывать глаза на происходящее и жить только театром. Мой старший брат репатриировался в 1989 году, а через два года, в 1991-м, приехали и мы с женой, дочкой и моими родителями", - говорит Фридман.
- Почему именно в Израиль? Можно же было и в США, например.
- Мне казалось, что Израиль – это единственное место, где даже если все пойдет не так, легко ответить на вопрос "Что ты здесь делаешь?" Потому что это страна для таких, как я, - еврейская страна.
- Была уверенность, что найдете работу по профессии?
- Какое там! Конечно, не было. Ожидания я занизил очень сильно, но надеялся на лучшее. Иврита, конечно, тоже не знал. Все познания сводились к двум словам: "аколь" (все) и "ве-аз" (а затем).
Фридманы поселились в Кфар-Сабе, начали посещать ульпан. Иврит давался нелегко, но еще труднее шли поиски работы. Редкие прослушивания и просмотры не давали результатов, а к мытью полов, которым зарабатывали на жизнь многие репатрианты, Фридман оказался плохо приспособлен.
- Дошло до того, что я стал мечтать о работе на мусороуборочной машине. А что? Платят хорошую зарплату, работать нужно ночью, а утром - ты свободен, и занимайся себе искусством. В общем, я пошел на собеседование. Но оказалось, что в Израиле работа на уборке мусора - это престижная профессия, все хотят этим заниматься, и надо иметь рекомендации. Я попросил рекомендацию у соседей и даже умудрился проработать одну смену. Но в конце рабочего дня водитель мусороуборочной машины заявил, что "не видит во мне потенциала", и меня отправили домой. Я уже думал - ну все, даже для этого не гожусь.
И тут Фридману повезло: в службе трудоустройства он случайно встретил Виктора Гина, автора многих известных советских песен. Он тоже был новым репатриантом. И показал Володе объявление в газете "Время": "Требуются актеры с высшим профессиональным образованием, умеющие играть на музыкальных инструментах. Обратиться к Жанне".
- К тому времени я настолько устал от бесплодных просмотров, что и ехать не хотел. Просмотр был назначен в Иерусалиме, я жил далеко, в Кфар-Сабе. Но брат, умудренный репатриантским опытом, настоял: "У нас говорят: первые сто раз не отказывайся. У тебя же не было еще ста собеседований? Вот и поезжай".
Брат оказался прав: именно на этом просмотре Фридману наконец улыбнулась удача. Его утвердили на роль в спектакле "Остров Субботы". Всего через 11 месяцев после репатриации Фридман уже гастролировал с этим спектаклем по городам бывшего СССР. "Было такое чувство победы! Особенно когда мы приехали с гастролями в Москву. Вдруг я, бывший студент ГИТИСа из общаги, - и живу в гостинице "Измайловская"! Но радость длилась недолго. Вскоре оказалось, что наша работа была "проектом", он закончился, и всех актеров отправили по домам. Но это стало первой открывшейся дверью, за ней стало легче".
"Повысить зарплату? Но у тебя же русский акцент"
За первым успехом последовала первая роль на иврите, которую Фридман по сей день вспоминает во всех подробностях:
- Это был спектакль "Менуха нехона" по Амосу Озу для фестиваля альтернативного театра в Акко. О кастинге я узнал случайно от актрисы, мужа которой не утвердили на роль. Она сказала: "Ну, тогда ты попробуй". Я прошел кастинг и меня утвердили прямо на месте. Дали почитать сценарий. А там 130 страниц текста на иврите! Мой герой в пьесе оказался очень разговорчивым, да еще на высоколитературном иврите. Сразу встал вопрос: как учить текст?
- А вопроса про русский акцент не возникло? Он не мешал?
- Я работал с репетитором. К тому же когда учишь роль наизусть – акцент можно существенно приглушить. В данном случае у героя должен был быть акцент, так что это не мешало. В дальнейшем были случаи, когда роль в сценарии меняли под меня, даже если она была написана для образа без акцента.
После этой работы Фридмана заметили и стали приглашать на другие роли. Один государственный театр подписал с ним контракт. Однажды на гастролях в Варшаве Фридман услышал разговор двух актеров, из которого понял, что ему платят меньше всех.
"У меня не было агента, и я был старше всех актеров в той постановке. Однажды я стоял за кулисами и случайно услышал, как молодые артисты возмущаются низкой оплатой труда. Причем называли цифры. Моя оказалась в 3 раза ниже. При подписании нового договора я потребовал повышения – сказал, что хочу получать, как остальные артисты. Но директор ответил: "Это невозможно, Владимир. Многие актеры мечтают о такой работе. К тому же у тебя акцент..." И это тот же человек, который ставил меня в пример другим как образец четкого произношения!
- И чем дело закончилось? Подписали контракт?
- Нет. Жена переживала - мы как раз взяли кредит на квартиру. Но для меня это был вопрос принципа. Кстати, через несколько лет этот же директор, уже работая в другом театре, пригласил меня на небольшую роль. И я не отказал себе в удовольствии ответить: нет.
В 1996 году Владимир Фридман поставил автобиографический моноспектакль "Шам ноладти" ("Я родился там", парафраза известного всем хита "Кан ноладти" - "Я родился здесь)". С этим спектаклем он выступает по сей день и называет одним из главных достижений в карьере:
- Это такой стендап из репатриантских историй, пережитых мною в Израиле. Я выступил с ним 2067 раз. Меня приглашали с этим спектаклем на все армейские базы ЦАХАЛа, я играл его для заключенных и их охранников. Кому я только ни рассказывал, как меня не приняли работать на мусороуборочной машине! Честно? Это, пожалуй, мой самый большой успех – людям интересно слушать мою историю. Смотреть на меня не в чьей-то роли, а в моей собственной. А главное - даже если меня не возьмут ни на одну другую роль в театре или кино, в этом спектакле я незаменим. Здесь я единственный герой (улыбается).
60 фильмов и 20 сериалов на иврите и русском
Настоящий всеизраильский успех пришел к Фридману, когда он начал сниматься в кино. Это сегодня его узнают на улице и репатрианты, и коренные израильтяне. А тогда молодой актер и не думал, что когда-нибудь увидит себя на экране.
Его первой работой стал фильм "Друзья Яны" режиссера Арика Каплуна, вышедший в прокат в 1999 году. "Это было большое везение, потому что о кино я тогда и не мечтал. У меня не было агента, как у других актеров, и я не знал, как это все устроено в Израиле. Однажды на съемках телепрограммы я познакомился с Евгенией Додиной. Когда-то, еще в Москве, я видел ее на сцене, и она меня поразила. А тут столкнулись в коридоре, и она отправила меня на первые в жизни кинопробы. Так я получил свою первую роль в кино".
С тех пор Фридман снялся более чем в 60 кинолентах и 20 сериалах - на иврите и русском. В их числе: "Сломанные крылья", "В пяти часах от Парижа", "Зажечь в Касбе", "Пансион Прахт", "Битва за Тель-Хай", "Письма из Ришикеш", "Между строк" и многих других.
За 30 лет жизни в Израиле Фридман неоднократно удостаивался наград и профессиональных премий, в том числе - киноакадемии Израиля. Но самым почетным считает присвоение звания "Человек года" за вклад в развитие театра и кино в 2004 году. Голосование проводилось в прямом телеэфире, с участием публики у экранов. "Это были не критики, а зрители, и я испытал настоящий шок от победы", - растроганно говорит Фридман.
Драма коронавируса
Кризис, вызванный эпидемией коронавируса, не обошел и Владимира Фридмана. Все лето он находился в неоплачиваемом отпуске, числясь в театре "Габима". Не терял времени зря: проводил видеовстречи со зрителями предпремьерных показов все еще не вышедшего в прокат фильма "Голос за кадром", дважды выступил с сольным спектаклем на открытых площадках. Но - и все. В его расписании, обычно загруженном, - чистые листы.
- К неопределенности мне не привыкать, но нынешняя ситуация просто не поддается описанию. Отменилось множество проектов, я даже считать перестал. В апреле должна была состояться серия сольных выступлений на русском языке – из-за карантина передвинули на октябрь. И вдруг новость: грядет еще один карантин. Прошел пробы для участия во французском фильме, но непонятно, когда назначат съемки.
- Удается не терять оптимизма?
- У меня большой опыт, поэтому надежда умирает последней. Такую уж профессию я выбрал (или она меня): неопределенности в ней больше, чем всего остального.
На вопросы о семье Фридман отвечает сдержанно – говорит, дочь и супруга не любят публичности.
- Я очень благодарен Люде за то, что всегда верила в меня и поддерживала. Мы вместе 37 лет, и я считаю это большим общим достижением, потому что вообще-то у актеров браки недолговечны. Люда по профессии учитель русского языка и литературы, она играла со мной в театре в Томске, но в Израиле выбрала другой путь - работала в фармацевтической компании "Тева" и очень хорошо продвинулась по службе. А дочь не разрешает о себе рассказывать – только то, что работает в хайтеке. И что я ее очень люблю. Ну, хоть это я могу сказать!
- Гордится папой?
- Надеюсь, что да. В спектакле "Шам ноладти" был фрагмент, знакомый многим репатриантам-родителям с маленькими детьми. Ну знаете, когда дети не хотят говорить дома по-русски, или стесняются, как родители одеваются. Мы привезли дочку в Израиль в шестилетнем возрасте, она моментально интегрировалась, у нее полноценная израильская жизнь. Но скажу честно: многие говорят "Мы ехали ради детей, ради их будущего" - но я приехал не "ради детей". Мне было 30 лет, и я сам хотел состояться.
- Оглядываясь назад, - получилось?
- Рано как-то оглядываться, хочу верить, что все еще впереди (смеется). Наверное, получилось, потому что ни о чем не жалею.