Если в Израиле однажды введут экзамен на получение гражданства, очень хотелось бы, чтобы среди вопросов была парочка по творчеству Ханоха Левина. Потому что Левин для израильтянина - это вроде пьес Чехова, рассказов Зощенко и фильмов Рязанова для бывшего советского человека. Культурный багаж на все времена, без которого никак.
Да, юмор у Левина специфический, экзистенциальная тоска последнего периода творчества - тоже. Но не прочувствовав его тексты нутром, не продравшись сквозь нелепые имена и абсурдные ситуации, не полюбив этих странных и никчемных персонажей, без которых нет израильской литературы и театра, настоящим гражданином страны стать невозможно.
Не случайно создатель и художественный руководитель "Гешера" Евгений Арье так ценил творчество этого драматурга, поддерживая с ним дружеские отношения до самой смерти Левина в 1999 году. А интерпретация пьесы "Якиш и Пупче", сделанная режиссером восемь лет спустя, до сих пор украшает репертуар "Гешера", ничуть не потеряв своего очарования и актуальности.
6 Еще фото
Тугати (Никита Гольдман) и Дольче (Агам Озальво) в спектакле "Крум"
(Фото: Исайя Файнберг)
В этом смысле третье обращение театра к творчеству Левина (второй была симпатичная версия "Холостяков и холостячек" в постановке Амита Эпштейна) - особенно символично. "Крум" - одна из самых часто ставящихся пьес драматурга - не только в Израиле, но и за рубежом. И не просто так: в "Круме" еще не ощущается горечь последних работ мастера, а фирменный цинизм присутствует в аптечно выверенных дозах.
Некоторые критики уверяли, что пьеса бедна событиями и статична. Но стоит вчитаться - и понимаешь, что Левин придумал там целый мир. Нужно лишь достаточно воображения, чтобы воссоздать этот мир на сцене.
К счастью, в "Гешере" с воображением все в порядке. И до такой степени, что "Крума" было решено превратить в "почти оперу", стараниями Ави Беньямина - одного из основателей театра.
Композитор проделал огромную работу, переложив текст, который изначально не был написан как либретто, на язык музыки, подчеркнув абсурдность ситуаций, характеры героев и общее настроение трагикомедии. Беньямин жонглирует музыкальными жанрами, создает запоминающиеся мелодии. И ничуть не жалеет актеров, исполняющим партии, за которые возьмутся далеко не все выпускники консерваторий.
И здесь необходимо небольшое лирическое отступление (или интермеццо). На израильской сцене, где нет музыкальных театров, драматические коллективы часто балуются постановками мюзиклов. Это престижно, позволяет продавать дорогие билеты и максимально использовать музыкальные таланты труппы (или выезжать за счет приглашенных звезд).
Вот только на двух-трех хороших вокалистов в таких постановках, как правило, приходится много средненьких и хуже. В случае с "Гешером" это правило не работает. Актеры театра уже продемонстрировали свои музыкальные таланты в ревю "Мир. Война". Поэтому неудивительно, что большая часть участников той постановки продолжили музицировать и в "Круме". К опытным актерам труппы (даже совсем юные Шир Саяг и Нир Кнаан могут похвастаться впечатляющим послужным списком в "Гешере") добавились совсем свежие репатрианты - Никита Гольдман и Полина Пахомова. ֿ
У Ави Беньямина поют все, причем делают это замечательно. Среди актерских работ - немало точных попаданий. Юваль Янай в главной роли отлично чувствует своего героя - писателя-неудачника, возвращающегося из Европы в Израиль: без гениального романа, красавицы-жены и даже без сувенира для любимой мамы (пусть Михаль Вайнберг переиграет всех матерей в репертуаре "Гешера", уж очень хороша). ֿ
В родном городе Крума встречают все те же знакомые лица - мечтающая о свадьбе Труда (Тали Осадчи), трогательный, но полностью свихнувшийся ипохондрик Тугати (Никита Гольдман). В этом постылом мире, где время, как кажется остановилось, все ищут любви. Угрюмый Тахтих (Шир Саяг) ходит по пятам за Трудой, нерешительная Дупа (Полина Пахомова) готова на все, включая секс с перманентно умирающим Тугати. Зато кокетка Цвици (Бар Миниэли) уверена, что выиграла главный приз, покорив любвеобильного итальянца Бертольдо (Нир Кнаан).
Жизнь в городке вроде бы и кипит, но проносится мимо. Героям остается лишь с жадностью смотреть в кинотеатре на "настоящую любовь" - как в "Титанике", да жадно впитывать в себя детские воспоминания, в которых отражается совсем другая жизнь. Жизнь, которая вполне могла бы сложиться иначе - а не пройти сквозь пальцы. Как песок, которым полон чемодан Крума - вечного странника, практически вечного жида.
За умный и очень грустный финал этой истории отвечает Алексей Золотовицкий - еще один человек-оркестр, очень удачно приземлившийся в "Гешере" после недавней репатриации. Золотовицкий - не только востребованный актер, режиссер и музыкант. Как уверяет один из актеров, занятых в спектакле, режиссер постановки - человек, в котором живут все герои пьесы Левина. Он сам - чуточку Крум, немного Дупа, совсем малость - Тахтих, но в одно прекрасное утро может проснуться - и почувствовать себя Тугати. Может быть, именно поэтому "почти опера" Золотовицкого и Беньямина получилась такой пронзительной и смешной - и очень личной.