В Израиле я приземлилась в октябре 2022 года. На восьмом месяце беременности. По сути, мы с мужем сели в последний вагон - через месяц на борт меня бы уже не пустили. Причин отъезда было много: полный хаос и неопределенность на родине, которая начала войну с Украиной. Закрытие и лишение лицензий независимых СМИ, к которым я имела отношение. Аресты знакомых за свои публично сказанные слова и мнения... Помимо самого ценного – ребенка под сердцем – с собой я везла документы, доказывающие мои еврейские корни. Так, на всякий случай взяла. Почему-то рассчитывали с мужем, что как-то все само собой рассосется, устаканится, и спустя пару месяцев после рождения ребенка мы вернемся обратно. Но в стране исхода ничего не устаканилось. А в конце декабря непростого 2022 года случилось главное – в городе Назарете родился мой сын. Да, что-то библейское в этой истории было. И мы решили: остаемся и подаем на гражданство. И вот уже три года мы - граждане Израиля. Как чувствуем мы себя в этой стране? Что нам тут нравится, а что - нет?
Привыкая к израильской реальности и дикой дороговизне, я одновременно знакомилась со страной и с ее людьми. Это были как родившиеся здесь израильтяне, так и репатрианты, приехавшие сюда со всего бывшего Советского союза еще в 90-е – период самой массовой за всю историю страны алии.
Так вот. От депрессии (не только послеродовой, но и эмигрантской) меня как раз спасали именно они – местные люди. Они были другие, нежели в России. Они улыбались. Мне. Моему ребенку. Просто так. Они все за редким исключением стремились помочь, подсказать, посоветовать.
Помню, мы еще не получили гражданство. Ребенку полтора месяца. Нужны были необходимые прививки. Местные посоветовали сходить в "типат-халав" - государственную детскую поликлинику. Мы пришли. С улицы. Как туристы. Нам справедливо могли бы показать на дверь и посоветовать обратиться в частную клинику, где ценник ой-ой. Но нас не послали. С нас не взяли и шекеля – ни в карман себе, ни официально. Девушка-израильтянка развела руками и на английском объяснила нам, что у них нет кассового аппарата и вообще это не предусмотрено – брать деньги у пациентов. "Вот есть русскоязычная медсестра Татьяна, она будет делать вашему сыну регулярно прививки". Татьяна взялась за нас мастерски и стала вести сына: прививки, регулярные осмотры, взвешивания, советы, рекомендации. Все как в обычной детской поликлинике. Только с одной разницей: мы в тот момент были людьми без гражданства. Я никогда этого не забуду!
Еще не забуду, что пока я не пошла в ульпан, местные знакомые изъяснялись за меня с банковскими клерками. Было это так. На приеме в банке, например, я звонила знакомой и передавала трубку сотруднику. Так решались вопросы. Моих знакомых это не раздражало. Все объясняли: когда-то и мы проходили через то же самое. И улыбались!
Нам давали мешки детской одежды – от уже выросших детей или внуков, при этом извиняющимся голосом говорили: "Все выстирано, все чистое, что не понравится – просто выкинешь". С учетом цен в магазинах, в том числе на детскую одежду, – не знаю, как бы мы обходились без таких мешков. Они здорово выручали. Иногда в эти мешки "как бы случайно" клали совсем новые вещи – в подарок.
Еще меня поражала совсем другая культура жизни и этика. То, как много на улицах отцов с детьми и с каким знанием дела они с ними справляются: меняют памперсы, вытирают сопли, слезы, кормят с ложечки йогуртом или из бутылочек - молочной смесью. Как устраняют истерики, как целуют и как не срываются, если дети шалят. Я смотрела на этих отцов, открыв рот. Ну не принято так в стране, откуда я приехала! За все, что связано с детьми, у нас как правило отвечают одни женщины.
Еще в Израиле поражал культ собак. Их обожание жителями. Отсутствие бездомных псов. А еще вода для котов у каждого магазина.
А еще солнце. Море. И множество красивых кудрявых молодых людей и девушек, уже рожденных здесь, вечно спешащих куда-то на скутерах и электрических самокатах, плавающих на досках в море или сидящих в кафе... Глядя на них, я думала об их, возможно, погибших в газовых печах концлагерей прабабках и прадедах – таких же когда-то курчавых статных красавиц и красавцев. В нынешних бурлит кровь тех, чью жизнь так безжалостно прервали когда-то...
В общем, я влюбилась в Израиль, несмотря на наличие минусов – дороговизну, бюрократию, коррупцию, тяжелую жару летом. Я тогда еще не знала, что скоро к этим минусам прибавится главный - ракеты.
А пока я слушала рассказы репатриантов со стажем, у которых был свой бекгрануд в Израиле, десятилетия прожитой здесь жизни и соответствующий опыт. Одни говорили, что не все так уж и плохо в этой стране. Другие, что Израиль – это просто кошмар. Одна женщина, приехавшая сюда 20 назад и не растеравшая своей влюбленности в страну, мне как-то сказала: "С Израилем все просто. Ты или его принимаешь, или не принимаешь. Если принимаешь, то минусы не кажутся тебе большой катастрофой. Если не принимаешь, то во всем видишь изъян. Это как в отношениях. Если любишь, то принимаешь человека таким, какой он есть. Если нет любви, то… ну ты поняла".
Другие израильтяне спускали меня с небес. У них с государством ни любви, ни влюбленности не случилось. По разным причинам. Не повезло. Не оправдались ожидания. Бывает. Никто не виноват. А может и виноват. Не мне судить. Но весь спектр своего недовольства Израилем они изливали на меня, предупреждая, чтобы я не думала здесь растить сына. В их словах была немалая толика логики и здравого смысла. Но это был их опыт. А вскоре у меня появился свой.
7 октября 2023 года. Отчетливо помню. 6.20 утра. Сирена воздушной тревоги. Муж в эту минуту гулял с нашим 8-месячным сыном на улице. До этого тревогу я слышала лишь по случаю Дня памяти солдат и Дня независимости Израиля. Удивилась, с чего бы вдруг, да еще с утра в шабат. Потом снова тревога - и какой-то хлопок (тогда я еще не знала, что так работает "Железный купол"). В окно я увидела следующую картину: муж крепко обнял ребенка и побежал к нашему дому. Не успели мои прийти, как раздался еще один сильный хлопок. Кажется, в тот момент у меня появились первые седые волосы. Через минуту муж с ребенком на руках стоял на пороге.
Так мы встретили 7 октября – самый страшный теракт за всю историю государства Израиль. Он пришелся ровно на мою первую годовщину жизни в этой стране.
7 октября меня сломало. Я заставляла себя не смотреть кадры из разгромленных кибуцев со следами крови или площадку фестиваля "Нова". Я заставляла себя не читать новостей и подробностей о том, что делали с детьми, женщинами, мужчинами, стариками. Но создать вокруг себя информационный вакуум и не впускать внутрь страдания оказалось невозможно. Как и у всех психически нормальных людей, у меня не укладывалось произошедшее в голове. А история с рыжиками разрывала сердце. Мой Леня был на тот момент ровесником младшего рыжика - Кфира Бибаса… Как мама, я с ужасом представляла, что на его месте мог быть мой ребенок, а на месте несчастной Шири - я.
Добивали тонны антиизраильской пропаганды из всех утюгов. Тогда же произошли мои вынужденные разрывы отношений с некоторыми коллегами, друзьями и даже близкими. Они оказались сторонниками Free Palestine и отказывали израильтянам в праве на самооборону.
В 37 лет я впервые узнала, что такое мамады, миклаты, бомбоубежища, тревоги, экстренные предупреждения на телефоне – опыта, которого у меня не было и в помине. Каждый раз при звуке разрывающейся или сбитой ракеты я автоматически накрывала сына собой. Он тогда мало что понимал...
Мы не уехали обратно в Россию, несмотря на уговоры обеспокоенных родных. Обстоятельства в стране исхода пугали не меньше, чем ХАМАС.
Главные вопросы, которые я сформулировала спустя месяцы, чуть отойдя от шока: когда будет создана комиссия по расследованию причин 7 октября? Когда людям объяснят публично, почему все уровни израильской разведки провалили свою работу? Кто именно игнорировал сводки рядовых солдат о готовящейся акции? Что происходило в ночь с 6 на 7 октября в высших эшелонах власти? Чем мотивировали отказ включить тревогу на всю страну еще ночью 7 октября и поставить армию у границ?
Что-то подсказывает, что в ближайшем будущем ответы на эти вопросы граждане Израиля не услышат...
А спустя полтора года мой опыт жизни в этой стране пополнила еще одна война - с Ираном. Сын, когда-то ровесник рыжика Кфира, в свои 2 с половиной годика теперь уже все понимал. Со звуком тревоги он зажимал уши ручками и быстро бежал вместе с нами в мамад или бомбоубежище, если в этот момент мы гуляли на улице. Его словарный запас пополнили слова "бомба", "убежище", "ракета", "тревога".
И снова был немыслимый градус антиизраильской пропаганды. Снова разрывы связей, разочарования и боль из-за погибших.
…В октябре будет три года, как я в Израиле. Возвращалась недавно из краткосрочной поездки по Берлину. Мне там было холодно (это в мае), крайне неуютно и некомфортно – слишком много исламских флагов и людей в хиджабах. Буквально везде… Когда самолет садился в Бен-Гурионе и я увидела землю, то по всему телу разлилось абсолютное спокойствие. Как в детстве. Маме в страну исхода я отправила сообщение: "Все нормально, долетела. Мам, ты знаешь, я наконец-то дома!"
Очень хочу надеться, что любовь к Израилю у меня останется. Несмотря ни многие минусы.