Активисты израильской просветительской организации ШАБАЛ, цель которой - прививать идеи толерантности в религиозной среде, - посещают дома соблюдающих еврейские традиции людей и делятся своими личными историями. Участники проекта - религиозные ЛГБТ, которым удается сочетать религиозный образ жизни и квир-идентичность.
Своими корнями идея религиозной терпимости к другим людями восходит к ТАНАХу. Гиди Грюнберг-Галь, гомосексуальный мужчина, носящий кипу, коротко пересказывает то, что описывается в Торе, в книге Чисел ("Бемидбар").
"Люди, изгнанные из общества из-за ритуальной нечистоты (тума), которым было запрещено вкушать со всеми остальными пасхальную жертву, пришли к Моисею и воскликнули: "Почему нас изгнали?" Они попросили Учителя найти решение, которое позволило бы им оставаться частью своего народа. Моисей обратился за советом к Всевышнему, и тот сказал: "Нет проблем, подари им второй праздник (моэд бет) через месяц после Песаха, 14-й день месяца ияр. Так появился второй Песах, дающий религиозным лидерам возможность учитывать интересы меньшинств и находить уникальные галахические решения для отдельных людей".
Будучи педагогом (учителем и координатором обществоведения в средней школе "Кешет" в Мазкерет-Батье, где учатся как светские, так и религиозные дети), сотрудником Фонда Манделя в проекте воспитания будущих лидеров, а также членом исполнительного совета амуты ШАБАЛ, Грюнберг-Галь изучает вопросы отношения к ЛГБТ-людям на протяжении всей еврейской истории - ради тех религиозных квиров, которые были изгнаны из своих общин.
Проект "Второй Песах", действующий уже 10 лет, со временем стал проводиться в течение целой недели, а в этом году он будет продолжаться до середины июня. В рамках этого мероприятия активисты организации посещают религиозные общины и семьи, где рассказывают свои истории. Подобная откровенность дается им непросто, но они считают это своей миссией.
32-летняя трансгендерная женщина Шани Армон из Модиина, изучающая в университете лингвистику и работающая в хайтеке, считает себя религиозной лесбиянкой. Она планирует провести встречу в синагоге, которую посещает. Ранее, в рамках проекта, она встречалась с жителями поселка Текоа, где прошло ее детство и где ее до сих пор помнят мальчиком в кипе.
"Я всегда чувствовала себя другой, но не понимала почему, - рассказывает Шани. - Хотя у меня было немало друзей, я остро ощущала свое одиночество. Когда мне было 13 лет, я написала в поисковой строке гугла: "Может ли мальчик быть лесбиянкой?" Я уже и забыла, каков был ответ, но помню свои ощущения от поиска. Я ничего не знала о трансгендерности, просто чувствовала дискомфорт в отношении своего тела и того, как меня воспринимают".
В армии Шани познакомилась с военнослужащими из ЛГБТ-сообщества. "Я почувствовала себя своей в квир-среде, и мне это понравилось, - вспоминает она. - Внешне я выглядела как типичный ортодоксальный парень, поскольку носила кипу, соблюдала кашрут и шабат, но не хотела определять себя религиозной, говорила, что просто соблюдаю традиции. Во время службы пришло осознание, что я трансгендерная женщина. На пуримскую вечеринку в нашей части я пришла переодетая девушкой и получила массу комплиментов - что меня тогда сильно испугало. Я стала изучать этот вопрос, читать квир-литературу и зарегистрировалась в приложении знакомств для религиозных людей.
- Как парень?
- Да. Но никому не писала, потому что чувствовала, что я лгу. У меня была неплохая работа, много друзей, и я не думала, что когда-либо совершу трансгендерный каминг-аут. После сверхсрочной я начала работать в оборонной компании, а примерно 6 лет назад достигла дна с психологической точки зрения. Я взяла длительный отпуск, поехала в Хорватию, смотрела на великолепные пейзажи и рыдала, не переставая. Именно тогда в первый раз я осмелилась сказать самой себе: "Ты - трансгендерный человек". Вернувшись домой, в свою съемную квартиру в Герцлии, я обратилась за психологической помощью через ЛГБТ-ассоциацию и начала постепенно, очень осторожно, рассказывать о себе друзьям и подругам.
Оставалось главное - рассказать семье. "Это произошло в разгар эпидемии коронавируса, когда объявили первый локдаун. Я села в машину, поехала к маме в Текоа и все ей рассказала. Первое, что сказала мне моя религиозная мама: "Я люблю тебя". Я знаю, что ей было нелегко - она потрясающий человек.
- А отец?
- Мои родители в разводе. Поэтому с отцом я поговорила по телефону. Его ответ был ужасным. Из-за этого мы долго не общались. Перед пасхальным отпуском я сказала начальнице, что после праздника вернусь с другим именем и хочу, чтобы коллеги обращались ко мне в женском роде. Во время Седера я совершила каминг-аут перед братьями и сестрами. Я второй ребенок из 6 детей, и со всеми у меня хорошие отношения. Я также поговорила по телефону с бабушкой и дедушкой - вначале они не знали, как это переварить, но в итоге мы сумели наладить отношения. Это был самый сложный Песах в моей жизни. Во время пасхального отпуска я отправила сообщение в рабочей группе: "Привет, я Шани, теперь меня зовут так, я трансгендерная женщина и буду рада, если вы станете обращаться ко мне соответствующим образом".
- Как вы выбрали имя Шани?
- Это похоже на ласкательную форму моего предыдущего имени. Я прикидывала на себя разные женские имена, и это показалось мне самым подходящим. На работе меня приняли очень хорошо, хотя на тот момент в моей внешности еще не произошло существенных изменений. Я могу пересчитать на пальцах одной руки случаи, когда ко мне обращались в мужском роде. Примерно через год после каминг-аута я стала определять себя как религиозная женщина. После того, как я стала жить в гармонии с собой, мои отношения с религией и Всевышним тоже стали гармоничнее.
Со временем Шани нашла религиозную общину, в которой чувствует себя комфортно. Прихожане синагоги "Даркей-Ноам" в Модиине приняли ее весьма радушно. "Это теплое и дружественное сообщество, мне приятно молиться в этом месте, - говорит она. - Не все знают, что я транс-женщина, ну, так и на работе не всем это известно. Хотя я нигде этого не скрываю.
- А что с любовью?
- У меня были отношения, которые длились около полугода. Я не очень люблю ходить на свидания, хотя хотела бы иметь серьезную связь. Пока что меня устраивает моя жизнь.
Организация ШАБАЛ, в деятельности которой Шани участвует вот уже 2 года, была основана 20 лет назад и вначале носила имя религиозного солдата, покончившего собой в армии. "Вскоре было решено отказаться от этого названия, поскольку это могло бы считаться посмертным аутингом, - объясняет Грюнберг-Галь. - И тогда возникла идея назвать амуту ШАБАЛ (аббревиатура ше-аколь бара лихводо - все было сотворено во имя Него). Это одно из 7 свадебных благословений, говорящее о том, что все в мире было создано по образу и подобию. Мы занимаемся просвещением, ходим в йешивы, старшие классы школ, где обычно встречаемся в преподавателями, а в более либеральных местах - и со студентами. Мы также бываем в синагогах и проводим встречи в частных домах".
41-летний Грюнберг-Таль вырос в Рамат-Гане, в религиозной семье, репатриировавшейся из Аргентины. Учился в государственно-религиозной школе в Бней-Браке, потом в йешиве. "Я был очень застенчивым и замкнутым подростком, - вспоминает он. - С детства чувствовал, что не такой, как все. 20 лет назад в религиозной среде об этом не говорили, получить какую-либо информацию о сексуальности человека было практически невозможно. Да и в целом в Израиле было совсем мало живущих открыто известных ЛГБТ-людей, как Иври Лидер или Аси Азар.
Как почти каждый юноша из религиозно-сионистского сектора, я поступил в предармейскую йешиву и там влюбился в лучшего друга. Я испытывал к нему настоящую страсть, и меня это пугало. Я не мог просто быть с ним рядом - играть в баскетбол или учить Тору. Из-за этого я бросил йешиву и вернулся к родителям. Я думал, что влюбился в мужчину, потому что еще не встречался с женщинами, и считал, что от этого нужно "исцелиться". Я пытался встречаться с одной девушкой, но не чувствовал по отношению к ней ничего. В 20 лет меня призвали в армию, и я оказался в подразделении отдела образования ЦАХАЛа (хейль ха-хинух), а там служило много ЛГБТ-ребят".
- И что было дальше?
- В армии я носил кипу и цицит, все знали, что я очень религиозен. Там я влюбился в одного офицера, который не ответил мне взаимностью. Мое сердце было разбито. Я стал воспринимать свое влечение к мужчинам как проклятие и погрузился в глубокую депрессию. К счастью, я начал посещать военного психолога, что буквально спасло мне жизнь.
"Были дни, когда я постоянно молился, чтобы Господь избавил меня от этой напасти, либо забрал меня к себе, - вспоминает Гиди. - В одну из пятниц, когда мама позвонила мне, чтобы пожелать спокойного шабата, я не выдержал и расплакался, как младенец. Мама спросила, что с тобой, ты заболел? И тогда она перешла на испанский: "Тебе нравятся парни?" Я ответил: "Да" и бросил трубку. Я был уверен, что моя жизнь кончена, и родители откажутся от меня. Однако через неделю мать позвонила и сказала, что любит меня, я ее сын, и мы справимся с ситуацией.
Тогда еще не было социальных сетей. Когда я ввел в поисковик 2 слова "религиозный гей", то сразу же попал на телефонный номер "Хавруты", организации религиозных ЛГБТ. Долго не решался позвонить. Наконец набрался смелости. Мне ответил парень и пригласил на встречу в "Открытый дом", общинный гей-центр в Иерусалиме. Я увидел много религиозных парней с кипами на голове. Стал посещать встречи "Хавруты" и формировать круг общения.
Грюнберг-Галь получил первую академическую степень в области образования и специализируется на работе с трудными подростками. Он был инструктором в молодежной квир-организации "Игги", а затем вместе с двумя организациями религиозных ЛГБТ - "Хаврута" и "Бат-Коль" - создал специальную группу для религиозной молодежи. "Для меня это был своего рода тикун, - признается он. - То, что я могу помочь подросткам не испытывать той боли и отчаяния, которые пережил сам в их возрасте".
Подробности на иврите читайте здесь
Перевод: Гай Франкович