Поразительно, но вся нынешняя военная медицина, с ее бесспорными достижениями, ведет свою историю от врача наполеоновской армии. Главный военный хирург Жан-Доминик Ларрей прошел с французским императором через все его сражения, от Бородино до Ватерлоо. Какие же открытия этого врача переняла израильская армия?
Фактически сегодняшняя система военной медицины была в значительной степени разработана Ларреем, который воевал в XVIII-XIX веках (1766 - 1842 гг.). Легкие двуколки для вывоза раненых с поля боя, прообраз современных эвакуационных отрядов, оказание помощи тем, у кого больше шансов выжить и кто ранен тяжелее, а не по званию и дворянству, и многое другое.
Сегодня любая западная армия, израильская в том числе, действует по принципам, которые заложил этот великий человек. Разумеется, не только он. Но он был одним из столпов современной военной медицины. И то, что делают западные военные медики, в том числе и врачи ЦАХАЛа, в значительной степени построено на наследии этого человека.
Формально в израильской армии врач присутствует на уровне батальона, обслуживая примерно 500 человек. Я пишу "формально" потому, что все зависит от необходимости и возможности. Иногда в батальоне есть только парамедик, то есть специалист, обученный первой медицинской помощи при травме и других экстренных ситуациях. И я не уверен, что это хуже, чем, например, держать в этой должности офтальмолога или патологоанатома (всякое бывало, хотя я не хочу обижать ни тех, ни других). Иногда врач или парамедик идет с группой в десять-двенадцать человек.
Военные медики несут на себе все, что нужно для первой помощи, включая кровь, лекарства и снаряжение для простых операций в полевых условиях. Потому что если раненый не погиб в первые секунды или минуты после ранения, то вступает в действие правило золотого часа. То есть чем быстрее и чем правильнее оказана помощь, тем больше у бойца шансов добраться до больницы и выжить. И это само по себе совсем не так просто.
Когда-то командир батальона "голанчиков", к которым я был прикомандирован, спросил, могу ли я пробежать километр с рюкзаком. Чертовски правильный вопрос, если вдуматься. Мой рюкзак тогда весил 20 кг. Плюс автомат. Плюс запасные магазины. Итого где-то около тридцати. Плюс бежать-то надо не по стадиону, а по камням и кочкам. И не в кроссовках. Даже на реанимацию в больнице бегут только отчаянные спортсмены или отчаянные глупцы. Нормальные люди идут очень быстрым шагом. Представьте себе: ну добежал ты, три стометровки плюс два этажа. Где будет твой пульс и твое дыхание? Насколько эффективно ты можешь работать?
Я честно спросил у комбата, сам-то он что об этом думает. И с того момента ко мне было прикомандировано двое солдат - чтобы донести все нужное до раненого плюс донести самого доктора, если это понадобится.
Поэтому военные медики берут с собой необходимый минимум. Снаряжение постоянно обновляется, изменяется в соответствии с тем, что мы видим на реальных полях сражений. К сожалению, материала для исследователей боевой травмы человечество предоставляет в избытке. В свое время, когда я шел в израильскую армию из своей больницы, очень многое хотел бы взять напрокат. Сегодня, к счастью, ситуация изменилась к лучшему, и о том, что есть у батальонного врача сегодня, я мог только мечтать.
Однако все равно, у военного медика на передовой оборудование ограничено, и времени нет, поэтому непосредственно на поле боя или рядом с ним проводят только необходимый минимум действий. Есть очень много процедур, которые надо бы сделать, но время, время, время … поэтому то, что можно отложить, откладывают до больницы. Например, наложить жгут нужно быстро. А вытаскивать осколок из раны быстро - только в глупом кино.
Все медики в Израиле, начиная с санитаров и кончая докторами, проходят курс ATLS (Advanced Trauma Life Support) и дополнительные курсы военной медицины. Про то, что такое ATLS, я еще расскажу, а здесь только в двух словах: первыми лечат те травмы, которые могут убить пациента раньше других, выполняют на первом этапе самое необходимое и, поскольку времени нет, да и ресурсы крайне ограничены, делается максимальное усилие на то, чтобы быстро и безопасно отправить раненого в госпиталь.
Что тут очень важно? Во первых, общий язык. Если кто-то бросится мне помогать, он четко знает, что я делаю, что я буду делать дальше, а чего не буду делать никогда. Во-вторых, научно обоснованные факты. Все, что учат на курсе, прошло проверку на практике. Доктор делает не то, что рекомендует профессор Х из университета У, а то, что доказано на опыте тысяч раненых и сотен медиков, обсчитано статистически и проверено.
В-третьих, только в кино про доктора Хауса все стоят, не зная, как поступить, а потом внезапно приходит гениальный врач и говорит: "Дайте ему стероиды". И пациенту дают стероиды, после чего он вскакивает с кровати, как зайчик у доктора Айболита, и начинает бежать по дорожке в неведомые дали. В реальности при травме у военного медика нет времени ни на сбор анамнеза, ни на глубокие раздумья, ни на анализы. Даже в больнице вы посылаете в лабораторию кровь, а результат приходит через минуты, и это в очень хорошем варианте.На поле боя вы не в больнице, у вас нет этих минут, и у пациента тоже. И вы не стоите, ожидая, когда гениальный профессор снизойдет до вас. Вы должны принимать решения быстро (да, чаще всего по определенному алгоритму), исходя из того, что чаще происходит в конкретно вашей ситуации, поэтому прописанные заранее решения спасают жизни.
Нововведения, которые приходят в военную медицину, иногда оказываются очень полезными, а иногда … знаете, как бывает: в теории ух, а на практике - ой, курсы переиздаются раз в несколько лет с учетом нового опыта. И доктора проходят через них снова и снова, сколько нужно.
Проводятся такие курсы (ATLS или военной медицины) не только в теории, но и с живыми актерами, и на специальных тренажерах, где манекен почти полностью симулирует поведение раненого. Тренажеры стоят сотни тысяч долларов, и на них можно делать практически все, начиная от постановки инфузии до небольших операций, причем оператор может заставить манекен имитировать любое осложнение, любую травму и очень динамично реагировать на действия медиков.
Ну и, наконец, эвакуация. Раненого с поля боя надо забрать и довезти до больницы. На случай действительно большой войны в Израиле предусмотрены военные госпитали вроде тех, что летают по всему миру в районы бедствий и катастроф. Вроде того, что работал на границе с Украиной в начале российско-украинской войны. Не знаю, есть ли такие сейчас на границе с Ливаном или с Газой, думаю, что на первых этапах войны они были. Такие госпитали - промежуточное звено и должны принимать на себя нагрузку, если больницы переполнены. Поэтому все же максимум работы падает на стационарные больницы.
Но до любого госпиталя, стационарного или временного, раненого надо еще довезти. Обычный военный амбуланс, машина повышенной проходимости, даже легкобронированный не слишком защищен от огня и не годится для действий на передовой или вблизи нее. Поэтому вывозят из-под огня на танках или тяжелых бронетранспортерах, которые по уровню защищенности не уступают танку. В израильской армии даже существует термин "танкбуланс". Ну, и существует подразделение 669, которое вывозит раненых с поля боя на вертолетах. Как правило, не из-под огня, но всякое бывает. Если будет интересно, найдите подкаст עושים היסטוריה и послушайте там эпизод номер 359 про вертолет, весь экипаж которого получил награды во время Второй ливанской войны.
История - дама с характером и далеко не всегда воздает по заслугам. Но с Ларреем она обошлась вполне честно. После битвы при Ватерлоо он был взят в плен и, как офицер наполеоновской армии, приговорен к расстрелу. Но в 1807 году Ларрей лечил попавшего в плен сына прусского фельдмаршала Гебхарда фон Блюхера. Восемь лет спустя фельдмаршал вернул долг сторицей. Ларрея отпустили, и он прожил еще почти три десятилетия, занимаясь медициной. Но только уже не военной.
Эпитафия на его надгробном памятнике принадлежит Наполеону: "Ларрею, самому добродетельному человеку из всех, кого я знал". Ну а мы, может быть, теперь вспомним о человеке, который умер давным-давно, но остается одним из тех гигантов, на которых зиждится современная медицина.