Сотрудники коронавирусных отделений еще недавно полагали, что эпоха коронавируса вот-вот останется позади, но пришла четвертая волна, и на подземной стоянке больницы "Бейлинсон" вновь открылось отделение интенсивной терапии для больных COVID-19. Здесь лечат крайне тяжелых больных, погруженных в медикаментозную кому и подключенных к ИВЛ. В пятницу, 10 сентября, сайт местных новостей mynet опубликовал три исповеди. Заведующий отделением, старшая медсестра и медсестра, ответственная за работу с семьями больных, рассказывают о происходящем.
►Медсестра Натали Ланцман: "Некоторые родственники во время визита падают в обморок"
У медперсонала коронавирусных отделений есть еще одна функция, не менее трудная, чем лечение больных и уход за ними, - это общение с родственниками пациентов, посещающими их в больнице, иногда в последний раз. В "Бейлинсон" эту задачу взяла на себя, причем добровольно, Натали Ланцман (на фото - в центре). Раньше она работала медсестрой терапевтического отделения, а сейчас трудится в администрации медсестринской службы.
Натали встречает родственников больных ("Не в защитном костюме, чтобы они видели перед собой живого человека"), объясняет, что их ожидает при встрече с близким ("Пытаюсь вселить в них надежду"), и как им следует вести себя в отделении, а также помогает надеть защитный костюм.
"Мы находимся в такой ситуации, когда каждый делает, что может, и даже больше, – объясняет она свое желание добровольно работать в отделении после основной работы. – Медсестры находятся на передовой этой борьбы, и их силы не бесконечны. Я решила, что могу взять на себя эту работу и облегчить нагрузку на персонал реанимационного отделения".
– Как реагируют семьи на свой первый визит сюда?
– Обычно они шокированы. Отделение интенсивной терапии – тяжелое зрелище. Обычно родные ведут себя тихо, они напуганы. Их лица меняются еще до того, как они добираются до койки больного родственника. Иногда тихо стоят рядом и боятся до него дотронуться, иногда не в силах уйти. Некоторые приносят шоколад и другие вкусности, который их любимый человек обожал до болезни, хотя сейчас он и дышать не может, не говоря уже о том, чтобы есть… Некоторые родственники падают в обморок прямо на пол отделения.
– А как это влияет на вас лично?
– Вы знаете, мы, медсестры с большим стажем, часто сталкивались на рабочем месте со страданиями. Но отличие коронавируса от других болезней в том, что он не исчезает, когда мы выходим из больницы. Этот вирус повсюду. Заражение может случиться с каждым, и каждый из нас, включая медработников, может представить себя на месте этих родственников.
Были случаи, когда семьи знали, что видят родного человека в последний раз, и я не решалась им сказать: "Разрешенные 15 минут закончились, вам пора уходить".
А бывали случаи, когда близкие были так убиты горем, что и 15 минут у постели не выдерживали…
– Были ли семьи, которые вам особенно запомнились?
– В прошлую волну эпидемии у нас лечился религиозный человек, сын которого пошел служить в армию и стал офицером. Его отец проконсультировался с раввином по поводу прививки, и ему посоветовали не делать ее. В конечном итоге он заразился от соседа, заболел и умер. Сын-офицер очень злился на раввина-советчика и на соседа и опубликовал в соцсетях несколько сообщений об этом.
Была еще бабушка, боявшаяся привиться из-за некой аллергии. Но она не боялась контактировать с внуками, учившимися в системе специального образования, и заразилась от них. Было тяжело видеть реакцию семьи на ее смерть. Близкие понимали, что трагедию можно было предотвратить, и она отчасти произошла по их вине.
Ощущать, что по вашей вине умер родственник, поскольку вы не привились и не соблюдали правил – это большое наказание. Каждая история из отделения может стать основой для сценария грустного фильма.
►Доктор Илья Каган: "90% больных сейчас - непривитые"
Д-р Илья Каган - заведующий коронавирусным отделением интенсивной терапии, врач с 20-летним стажем работы в больнице.
- В чем отличие четвертой волны эпидемии от предыдущих?
– Сейчас к нам поступают в основном непривитые, они составляют 90% госпитализированных. А то небольшое число привитых, что нуждаются в лечении, успешнее выздоравливают, да и болезнь у них протекает иначе.
А вообще по составу пациентов нынешняя волна напоминает третью. Больные сравнительно молоды - в диапазоне возрастов от 35 до 65 лет.
– Антипрививочники утверждают, что большинство попавших в больницу оказались там из-за сопутствующих болезней, что сам коронавирус не столь страшен, и что привитые тоже могут заражать и заражаться.
– Да, есть привитые люди с сопутствующими болезнями, например, с пересаженными органами, однако большинство – это здоровые люди, которые не привились. Это правда, что молодые люди переносят болезнь легче и составляют меньшинство в отделении, но именно непривитые вызывают общий рост заболеваемости и числа попавших в карантин.
Д-р Каган согласен с утверждением, что привитые могут заражаться и заражать, но подобный риск у них в 6 раз ниже, чем у непривитых. "Если бы все в Израиле прошли вакцинацию, нам бы не пришлось сейчас вновь открывать отделение интенсивной терапии", – говорит он.
– Как ситуация влияет на вас лично?
– Я давно работаю в системе здравоохранения, так что я человек закаленный... Но мне больно видеть молодых больных, не привившихся "из принципа". Молодые уверены, что с ними ничего не случится, а ведь это может произойти... Во время нынешней волны мои собственные дети почти не видят меня, у меня нет времени находиться с ними. Они гордятся тем, что я делаю, и огорчаются, когда со мной нельзя никак связаться, даже по телефону.
– Мы когда-нибудь справимся с вирусом?
– Если весь мир привьется, то да.
►Медсестра Тамар Бен-Хаим: "Очень жаль , что люди до сих пор не хотят прививаться"
Тамар Бен-Хаим тоже сожалеет о силе предубеждений против вакцинации. "Медсестры слышат, как больные раскаиваются, что не сделали прививку. Люди не верят, что болезнь может протекать тяжело, пока не столкнутся с ней лично", - говорит она.
– Как вы реагируете, если видите на улице нарушителей инструкций минздрава?
– Я сильно раздражаюсь, когда вижу в магазине людей без масок. Они не знают о трудностях, с которыми мы, медики, сталкиваемся ради спасения жизни больных. А ведь это минимум, который может сделать каждый, - носить маску.
– Вы делаете таким людям замечания?
– Нет, я избегаю конфликтов. Я знаю, что народ стал очень нервным, и можно легко спровоцировать скандал. Дело в том, что я хожу в магазин с детьми, и хочу избавить их от таких сцен.
Когда вновь открыли коронавирусное отделение, я очень огорчилась. Вместо автомобилей сейчас на подземной стоянке находятся койки с тяжелобольными, часть из них умирают. Нагрузка на персонал очень высока, мы работаем в костюмах химзащиты, к тому же расположение отделения в не предназначенном месте вызывает технические проблемы... Усталость не столько физическая, сколько психологическая. Хотя процент смертности не очень высок, но, поверьте, видеть отчаяние родственников скончавшихся больных очень тяжело... Во время третьей волны моя собственная мама тяжело заболела, так что я сама прошла через это. Но я по крайней мере могла находиться рядом с ней, а у других семей такой возможности нет. Берегите себя - и сделайте прививку!
В сокращении. Полностью на иврите читайте здесь
Перевод: Даниэль Штайсслингер