2 Еще фото
Депутат кнессета Пнина Тамано-Шата, глава комиссии по статусу женщин
(Фото: Ноам Мошкович, пресс-служба кнессета )
"Война резко обострила трудности, стоящие перед женщинами, а также новую ситуацию в Израиле, когда женщины отодвинуты от руководства министерствами и госучреждениями. Отсутствие женщин на руководящих должностях ухудшает предоставление услуг гражданам, и от этого страдает все общество. Правительство не понимает, что продвижение женщин - это не какая-то прихоть "слабого пола": в Израиле есть закон о равном представительстве, который оно нарушает". Эти резкие слова говорит председатель комиссии кнессета по продвижению статуса женщин и гендерного равенства Пнина Тамано-Шата (Государственный лагерь). В преддверии Международного женского дня "Вести" беседуют с депутатом.
По данным израильского Института демократии, опубликованным 2 марта, ситуация с представительством женщин в действующем правительстве находится в самом плачевном состоянии за последние 20 лет. Из тридцати с лишним министерств ни в одном пост генерального директора не доверен женщине. Должность министра занимают всего 5 женщин, тогда как министров-мужчин - 29. Из 120 депутатов кнессета лишь 30 - женского пола, что составляет 25%. Для сравнения: в кнессете 24-го созыва (правительство Беннета - Лапида) было 45 женщин, что составляло 30% от общего числа депутатов - самый высокий показатель за всю историю государства.
"В январе 2023 года, когда я вступала в должность главы парламентской комиссии по статусу женщин, я была взволнована предстоящими задачами, но даже не могла себе представить, что буду бороться за их права во время самой тяжелой войны в истории Израиля, - говорит Пнина Тамано-Шата. - В последние полтора года я встречаю женщин, переживающих тяжелейшие утраты, - жен и матерей заложников, вдов резервистов, жертв нападения ХАМАСа.
Наша комиссия боролась, чтобы сделать достоянием гласности в мире преступления против женщин, совершенные ХАМАСом 7 октября. Мы приглашали иностранных дипломатов, собирали и предъявляли свидетельства, у этой работы было огромное влияние.
Также нам пришлось вести тяжелую борьбу за права жен резервистов, чтобы они и их дети получили все положенные льготы и пособия. Надо понимать, что тысячи семей испытывают экономические и психологические трудности в связи с войной.
Мы боролись за то, чтобы государство помогало женам заложников, имеющим детей. Взять, например, Шарон Алони-Кунио. Ее похитили 7 октября из кибуца Нир-Оз вместе с дочерьми и мужем Давидом. Шарон и детей освободили во время первой обменной сделки в ноябре 2023 года, а муж до сих пор в плену у террористов. Или Лиши Миран - ее супруг тоже заложник в Газе. Кто их поддерживает, кто помогает им с детьми и дает опору? Это бабушки и дедушки. Но выяснилось, что государство не поддерживает пожилых родителей, которые взяли на себя заботу о внуках в таких разбитых семьях. Нам пришлось бороться за увеличение помощи женам заложников и за признание Службой национального страхования ("Битуах леуми") помощи бабушек и дедушек по уходу за детьми.
А еще есть вдовы... Эта война оставила сиротами огромное число детей. Представьте многодетные семьи, в которых женщины работали - и вдруг на войну уходит и погибает муж, отец детей. Мир этих женщин рухнул, они вынуждены справляться с тяжелейшей потерей и при этом заботиться о детях. У них возникают сложности с посещением работы, их увольняют или снижают зарплату. Это же форменнная беда!
- И как решаются эти проблемы?
- Месяц назад вместе с депутатом Давидом Битаном мы провели в кнессете закон о защите прав вдов. Закон запрещает увольнение близких первой степени родства павших в бою. Но этого недостаточно: есть вдовы, которые приходят на заседания комиссии и говорят: "Пнина, мы не можем ходить на работу, потому что нужно находиться с детьми, быть с ними рядом, как-то возродить нашу осиротевшую семью". Невозможно, чтобы государство закрывало глаза на их беду, они должны получить компенсацию за потерю дохода.
На одном заседании, помню, пришла вдова, которая до гибели мужа работала заместителем директора школы. Она призналась, что ее дети саркастически шутят: "Мама, ты получила повышение - из замдиректора стала директором... дома сирот". А, пошутив, начинают рыдать.
Только подумайте, сколько отваги нужно этим женщинам, чтобы прийти в кнессет и публично рассказывать о своих бедах. Просто они поняли, что комиссия по статусу женщин - это правильное место для борьбы за свои права.
- С кем вам приходится бороться в этой ситуации?
- С минфином. Когда вдова говорит: "Мне нужно сейчас полгода или год побыть дома, с детьми", государство должно обеспечить ей экономическую поддержку. Ведь это произошло из-за войны, а не по вине самих женщин.
- Как насчет эвакуированых, часть из которых даже спустя полтора года не вернулась в свои дома?
- У нас были очень тяжелые обсуждения вопросов безопасности эвакуированных женщин и детей. Несколько недель назад на заседание комиссии приехали эвакуированные с севера страны и поделились многочисленными проблемами.
Одним из самых тяжелых периодов был тот, когда эвакуированные проживали в гостиницах, в большой тесноте и скученности, когда возникла проблема сексуальных домогательств к женщинам и девочкам. Об этом были публикации... Мне удалось добиться от офиса премьер-министра заявления о добавке бюджета в шесть миллионов шекелей на усиление социальных услуг в гостиницах.
В понимании этой проблемы мне помог опыт на посту министра алии и интеграции в год начала войны в Украине, когда мы должны были в кратчайшие сроки принять волну репатриантов. Тогда их разместили в 50 гостиницах, стараясь обеспечить наилучший прием. Я с большой чуткостью отношусь к подобным вопросам, особенно когда это касается детей.
2 Еще фото
Пнина Тамано-Шата на заседании комиссии при участии подруг заложницы Наамы Леви, до ее освобождения из плена
(Фото: "Протест дозорных")
- Раз уж мы коснулись темы войны в Украины, с начала которой прошло уже три года... Репатриантки, прибывшие из воюющей страны с детьми, без мужей, действительно получили тогда большую помощь от Израиля. А что происходит сегодня?
- Это вопрос к министру алии и интеграции... Насколько я знаю, объемы помощи существенно уменьшились. На в нашу комиссию обращений от них не поступало.
- Еще одна тема, которая часто поднимается на комиссии - это насилие против женщин, а также убийства женщин в арабском секторе. Какие меры предпринимаются и насколько они эффективны?
- Этим мы занимаемся регулярно, потому что ситуация чрезвычайная, и статистика очень тяжелая. Она демонстрирует увеличение случаев насилия, причем не только в арабском секторе. Месяц назад мы провели заседание о преступности в арабском секторе, как это влияет на женщин и детей, и большинство случаев остаются без наказания, полиция недостаточно делает, это очевидно. Не могу сказать, чтобы правительство занималось этим вопросом в достаточной мере, кроме министра соцобеспечения Яакова Мерги, который помог утвердить бюджеты в помощь женщинам, ставшим жертвам насилия. Я провела закон об увеличении помощи женщинам, которые выходят из убежищ для жертв домашнего насилия, но не могу сказать, что министр по положению женщин Май Голан или экс-министр национальной безопасности Итамар Бен-Гвир поставили этот вопрос во главу приоритетов. И это при том, что помощь нужна именно сейчас, когда облегчены условия получения лицензии на оружие, что повышает опасность домашнего насилия.
- Какую именно помощь нужно увеличить?
- Например, в реализации существующего законодательства в отношении охранных ордеров. Не может быть ситуации, когда женщина пришла с жалобой, что она боится мужа, так как он склонен к насилию и имеет оружие, а ему отправляют смс с требованием сдавать пистолет перед приходом домой. И это - вся защита, которую получает женщина...
Происходят безумные вещи. Помните закон про электронные браслеты от 2023 года, согласно которому суд может издать постановление об обязательном ношении браслета, если подозреваемый ранее был признан виновным в семейном насилии и представляет угрозу для семьи? Знаете, сколько таких браслетов выдано по сей день? Единицы. Я уже не говорю, что были так изменены критерии, что им фактически невозможно соответствовать.
И вот что происходит: с одной стороны - женщины, которые набираются мужества выбраться из дома, где им угрожает опасность, с другой - равнодушные учреждения, которые игнорируют мольбы жертв домашнего насилия. По статистике, каждая вторая убитая своим партнером женщина при жизни обращалась в полицию или соцслужбы с жалобой на мужа-тирана. Но они не сделали ничего, чтобы предотвратить трагедию.
- В конце февраля БАГАЦ удовлетворил иск женских организаций - НААМАТ, Женского лобби и "Форума Двора", обвинив правительство в нарушении закона о равном представительстве женщин в госучреждениях. Это к нашему разговору о том, что в руководстве министерств непростительно мало женщин, а на постах гендиректоров нет вообще ни одной. Какие будут реальные последствия у этого решения?
- Я проводила обсуждения по этому вопросу у нас в комиссии, лично обращалась ко всем министрам и к премьер-министру. Единственный, кто мне ответил, - министр Амихай Шикли. Да и то с какими-то лаконичными формулировками. Женщин-министров из коалиции это тоже не беспокоит, потому что если бы их волновало неравенство, они бы как минимум назначили женщин на посты гендиректоров в своих министерствах. Но этого не произошло. Я думаю, постановление БАГАЦа вынудит правительство как-то исправить ситуацию. Я подготовила законопроект, который обязывает премьер-министра назначать женщин на руководящие посты, но мне очевидно, что его не поддержат. Это не значит, что я перестану пытаться, это моя обязанность.
- Почему не поддержат? Неужели женщины, составляющие более 50,3% населения Израиля, не должны быть представлены на руководящих постах?
- Я думаю, что премьер-министр и члены правительства просто не понимают, что обязаны соблюдать закон о равном представительстве женщин. Мы не позволим отодвигать нас с ключевых позиций, особенно когда речь идет о госслужбе - работе на благо граждан. Есть исследования, которые однозначно свидетельствуют: именно женщины на таких постах уделяют больше внимания вопросам благосостояния, социальных услуг, укрепления семьи.
- Какие три основных задачи вы ставите перед собой на ближайший год?
- Во-первых, добиться как можно больше психологической и экономической помощи для всех женщин, которые пострадали от войны, для семей резервистов, жертв террора, заложников, вернувшихся из плена.
Нужно вдаваться в детали, чтобы понять потребности этих людей. Например, у нас было обсуждение с участием освобожденной заложницы Раз Бен-Ами, которую вместе с мужем Охадом захватили в Беэри террористы. Ее содержали в плену в Газе отдельно от мужа, освободили во время первой обменной сделки, а Охад оставался в Газе. Их дочь рассказала, что до освобождения Охада ее мать просто была не в состоянии функционировать. Она не покидала своей комнаты, пока не получила помощь психотерапевта. После этого обсуждения мы добились повышения выплат на психологическую помощь освобожденным из плена с 1300 шек до свыше 3000 шекелей.
Второе - мы не должны забывать, как пострадали женщины во время войны в сфере трудоустройства. Тысячи эвакуированных женщин потеряли прежнее место работы и вынуждены искать какие-то новые виды деятельности на новом месте. Для них нужны гендерно-адаптированные программы - обучения, переквалификации, поиска рабочих мест.
И третье - это поддерживать борьбу за права женщин, хотя война отодвинула многие ее аспекты на задний план. Есть насилие в семье, есть матери-одиночки, и мы продолжим заботиться об их интересах.
- Кто поддерживает вас с этой борьбе в кнессете? С чьей стороны вы чувствуете понимание?
- Могу назвать министра соцсобеспечения Яакова Марги, который помогает проводить законопроекты и получать бюджеты, он понимает сложность ситуации. Положительно отмечу и совместную работу со Службой национального страхования ("Битуах леуми"), хотя мы и критикуем ее по ряду вопросов. Еще могу отметить Ицхака Вассерлауфа, с которым мы сотрудничали в вопросах новых репатриантов, а также депутата Кэти Шитрит, которой действительно важно помогать женщинам.
- Напоследок хочу задать личный вопрос: вы наверняка слышали много тяжелых историй за этот год. Но было ли что-то, что особенно вас тронуло?
- Действительно, я слышу много личных историй, которые невозможно забыть... Но вот что особенно запомнилось, так это истории двух женщин.
Первая - Хадас Кальдерон. Ее сын, 11-летний Эрез, и муж Офер были похищены 7 октября в Газу. В момент похищения Эрез был в возрасте моего сына, есть видео, как два террориста тащили его в Газу, это было чудовищно. Эрез был освобожден во время первой обменной сделки и за полгода до освобождения отца отпраздновал бар-мицву. Хадас пригласила меня, я была единственным политиком, которого она позвала на торжество. Я сильно привязалась к этой семье, потому что Хадас настоящая героиня - боролась вначале за сына, а затем столько времени еще и за мужа. Недавно Офер Кальдерон наконец вернулся домой.
Вторая - Бат-Шева Яхаломи, которой чудом удалось вырваться от террористов с дочками, когда ее сына Эйтана и мужа Охада захватили в Газу. Эйтана удалось вернуть, но Охада, к нашему огромному горю, не удалось освободить живым. О нем не было ничего известно более 500 дней. Его тело было возвращено в Израиль на последнем этапе обменной сделки, я скорблю с семьей об этой огромной утрате.
- Не очень оптимистичная беседа у нас с вами вышла в преддверии праздника.
- Верно, но нам удается оказывать помощь, решать проблемы, и я не намерена сдаваться. Так что если говорить об оптимизме - то он есть, в этом вы можете быть уверены.